Неточные совпадения
Проводив княгиню Бетси до сеней, еще раз поцеловав ее руку выше перчатки, там, где бьется пульс, и, наврав ей еще такого неприличного вздору, что она уже не знала, сердиться ли ей или смеяться, Степан Аркадьич пошел к сестре. Он застал ее
в слезах.
Место тяги было недалеко над речкой
в мелком осиннике. Подъехав к лесу, Левин
слез и
провел Облонского на угол мшистой и топкой полянки, уже освободившейся от снега. Сам он вернулся на другой край к двойняшке-березе и, прислонив ружье к развилине сухого нижнего сучка, снял кафтан, перепоясался и попробовал свободы движений рук.
Ему не собрать народных рукоплесканий, ему не зреть признательных
слез и единодушного восторга взволнованных им душ; к нему не полетит навстречу шестнадцатилетняя девушка с закружившеюся головою и геройским увлечением; ему не позабыться
в сладком обаянье им же исторгнутых звуков; ему не избежать, наконец, от современного суда, лицемерно-бесчувственного современного суда, который назовет ничтожными и низкими им лелеянные созданья,
отведет ему презренный угол
в ряду писателей, оскорбляющих человечество, придаст ему качества им же изображенных героев, отнимет от него и сердце, и душу, и божественное пламя таланта.
И скоро звонкий голос Оли
В семействе Лариных умолк.
Улан, своей невольник доли,
Был должен ехать с нею
в полк.
Слезами горько обливаясь,
Старушка, с дочерью прощаясь,
Казалось, чуть жива была,
Но Таня плакать не могла;
Лишь смертной бледностью покрылось
Ее печальное лицо.
Когда все вышли на крыльцо,
И всё, прощаясь, суетилось
Вокруг кареты молодых,
Татьяна
проводила их.
Видеть его было достаточно для моего счастия; и одно время все силы души моей были сосредоточены
в этом желании: когда мне случалось
провести дня три или четыре, не видав его, я начинал скучать, и мне становилось грустно до
слез.
Однажды, когда Варвара
провожала Самгина, он, раздраженный тем, что его
провожают весело, обнял ее шею, запрокинул другой рукою голову ее и крепко, озлобленно поцеловал
в губы. Она, задыхаясь, отшатнулась, взглянула на него, закусив губу, и на глазах ее как будто выступили
слезы. Самгин вышел на улицу
в настроении человека, которому удалась маленькая месть и который честно предупредил врага о том, что его ждет.
— Из чего же они бьются: из потехи, что ли, что вот кого-де ни возьмем, а верно и выйдет? А жизни-то и нет ни
в чем: нет понимания ее и сочувствия, нет того, что там у вас называется гуманитетом. Одно самолюбие только. Изображают-то они воров, падших женщин, точно ловят их на улице да
отводят в тюрьму.
В их рассказе слышны не «невидимые
слезы», а один только видимый, грубый смех, злость…
— Да, я кокетничала с ним,
водила за нос, сделала несчастным… потом, по вашему мнению, принимаюсь за вас! — произнесла она сдержанным голосом, и
в голосе ее опять закипели
слезы обиды.
— И я добра вам хочу. Вот находят на вас такие минуты, что вы скучаете, ропщете; иногда я подкарауливал и
слезы. «Век свой одна, не с кем слова перемолвить, — жалуетесь вы, — внучки разбегутся, маюсь, маюсь весь свой век — хоть бы Бог прибрал меня! Выйдут девочки замуж, останусь как перст» и так далее. А тут бы подле вас сидел почтенный человек, целовал бы у вас руки, вместо вас ходил бы по полям, под руку
водил бы
в сад,
в пикет с вами играл бы… Право, бабушка, что бы вам…
Кузина твоя увлеклась по-своему, не покидая гостиной, а граф Милари добивался
свести это на большую дорогу — и говорят (это папа разболтал), что между ними бывали живые споры, что он брал ее за руку, а она не отнимала, у ней даже глаза туманились
слезой, когда он, недовольный прогулками верхом у кареты и приемом при тетках, настаивал на большей свободе, — звал
в парк вдвоем, являлся
в другие часы, когда тетки спали или бывали
в церкви, и, не успевая, не показывал глаз по неделе.
Никогда — ни упрека, ни
слезы, ни взгляда удивления или оскорбления за то, что он прежде был не тот, что завтра будет опять иной, чем сегодня, что она
проводит дни оставленная, забытая,
в страшном одиночестве.
Все жители Аяна столпились около нас: все благословляли
в путь. Ч. и Ф., без сюртуков, пошли пешком
проводить нас с версту. На одном повороте за скалу Ч. сказал: «Поглядите на море: вы больше его не увидите». Я быстро оглянулся, с благодарностью, с любовью, почти со
слезами. Оно было сине, ярко сверкало на солнце серебристой чешуей. Еще минута — и скала загородила его. «Прощай, свободная стихия!
в последний раз…»
12-го апреля, кучами
возят провизию. Сегодня пригласили Ойе-Саброски и переводчиков обедать, но они вместо двух часов приехали
в пять. Я не видал их; говорят, ели много. Ойе ел мясо
в первый раз
в жизни и
в первый же раз, видя горчицу, вдруг, прежде нежели могли предупредить его, съел ее целую ложку: у него покраснел лоб и выступили
слезы. Губернатору послали четырнадцать аршин сукна, медный самовар и бочонок солонины, вместо его подарка. Послезавтра хотят сниматься с якоря, идти к берегам Сибири.
Мужики, узнавши племянника Марьи Ивановны,
проводили его на сухонькое, где
слезть, взяли привязать его лошадь и
провели его
в церковь. Церковь была полна праздничным народом.
Нехлюдов
слез с пролетки и вслед за ломовым, опять мимо пожарного часового, вошел на двор участка. На дворе теперь пожарные уже кончили мыть дроги, и на их месте стоял высокий костлявый брандмайор с синим околышем и, заложив руки
в карманы, строго смотрел на буланого с наеденной шеей жеребца, которого пожарный
водил перед ним. Жеребец припадал на переднюю ногу, и брандмайор сердито говорил что-то стоявшему тут же ветеринару.
— Что считаться? Наши счеты Бог
сведет, — проговорила она, и черные глаза ее заблестели от вступивших
в них
слез.
А Туркины? Иван Петрович не постарел, нисколько не изменился и по-прежнему все острит и рассказывает анекдоты; Вера Иосифовна читает гостям свои романы по-прежнему охотно, с сердечной простотой. А Котик играет на рояле каждый день, часа по четыре. Она заметно постарела, похварывает и каждую осень уезжает с матерью
в Крым.
Провожая их на вокзале, Иван Петрович, когда трогается поезд, утирает
слезы и кричит...
И он упал на стул и, закрыв обеими ладонями лицо, навзрыд заплакал. Но это были уже счастливые
слезы. Он мигом опомнился. Старик исправник был очень доволен, да, кажется, и юристы тоже: они почувствовали, что допрос вступит сейчас
в новый фазис.
Проводив исправника, Митя просто повеселел.
Бедная Саша, бедная жертва гнусной, проклятой русской жизни, запятнанной крепостным состоянием, — смертью ты вышла на волю! И ты еще была несравненно счастливее других:
в суровом плену княгининого дома ты встретила друга, и дружба той, которую ты так безмерно любила,
проводила тебя заочно до могилы. Много
слез стоила ты ей; незадолго до своей кончины она еще поминала тебя и благословляла память твою как единственный светлый образ, явившийся
в ее детстве!
— Да, да… Нездоров. Ах, если бы вы только видели, какие ужасные ночи я
провожу! Засыпаю я только часов
в шесть утра и все хожу… Вдруг сделается страшно-страшно, до
слез страшно… Хочется куда-то убежать, спрятаться.
Бубнов пил только мадеру и без нее не мог ни двигаться, ни говорить. Шелест женина платья попрежнему его пугал, и больной делал над собой страшное усилие, чтобы куда-нибудь не спрятаться. Для дела он был совершенно бесполезен, и Галактион являлся к нему только для проформы. Раз Бубнов
отвел его
в сторону и со
слезами на глазах проговорил...
С закатом солнца,
в тихий летний вечер, улетает и моя старуха, — конечно, тут не без нравоучительной мысли; и вот
в это-то самое мгновение, вместо напутственной, так сказать,
слезы, молодой, отчаянный прапорщик, избоченясь и фертом,
провожает ее с поверхности земли русским элементом забубенных ругательств за погибшую миску!
Нина Александровна, видя искренние
слезы его, проговорила ему наконец безо всякого упрека и чуть ли даже не с лаской: «Ну, бог с вами, ну, не плачьте, ну, бог вас простит!» Лебедев был до того поражен этими словами и тоном их, что во весь этот вечер не хотел уже и отходить от Нины Александровны (и во все следующие дни, до самой смерти генерала, он почти с утра до ночи
проводил время
в их доме).
Нюрочка добыла себе у Таисьи какой-то старушечий бумажный платок и надела его по-раскольничьи, надвинув на лоб. Свежее, почти детское личико выглядывало из желтой рамы с сосредоточенною важностью, и Петр Елисеич
в первый еще раз заметил, что Нюрочка почти большая. Он долго
провожал глазами укатившийся экипаж и грустно вздохнул: Нюрочка даже не оглянулась на него… Грустное настроение Петра Елисеича рассеял Ефим Андреич: старик пришел к нему размыкать свое горе и не мог от
слез выговорить ни слова.
Нюрочке делалось совестно за свое любопытство, и она скрывалась, хотя ее так и тянуло
в кухню, к живым людям. Петр Елисеич половину дня
проводил на фабрике, и Нюрочка ужасно скучала
в это время, потому что оставалась
в доме одна, с глазу на глаз все с тою же Катрей. Сидор Карпыч окончательно переселился
в сарайную, а его комнату временно занимала Катря. Веселая хохлушка тоже заметно изменилась, и Нюрочка несколько раз заставала ее
в слезах.
Тихо
в лесу, как
слеза сочится светлая горная вода, и Аглаида
проводила в святом месте целые дни.
У закостеневшего на заводской работе Овсянникова была всего единственная слабость, именно эти золотые часы. Если кто хотел найти доступ
в его канцелярское сердце, стоило только
завести речь об его часах и с большею или меньшею ловкостью похвалить их. Эту слабость многие знали и пользовались ею самым бессовестным образом. На именинах, когда Овсянников выпивал лишнюю рюмку, он бросал их за окно, чтобы доказать прочность. То же самое проделал он и теперь, и Нюрочка хохотала до
слез, как сумасшедшая.
Весь этот день она
провела в сильном жару, и нервное раздражение ее достигало крайних пределов: она вздрагивала при малейшем шорохе, но старалась владеть собою. Амигдалина она не хотела принимать и пила только ради
слез и просьб падавшей перед нею на колени старухи.
Первые дни после отъезда отца и матери я
провел в беспрестанной тоске и
слезах, но мало-помалу успокоился, осмотрелся вокруг себя и устроился.
Помню, как однажды Наташа, наслушавшись наших разговоров, таинственно
отвела меня
в сторону и со
слезами умоляла подумать о моей судьбе, допрашивала меня, выпытывала: что я именно делаю, и, когда я перед ней не открылся, взяла с меня клятву, что я не сгублю себя как лентяй и праздношатайка.
Изо всех окон свесились вниз милые девичьи головы, женские фигуры
в летних ярких ситцевых одеждах. Мальчишки шныряют вокруг оркестра, чуть не влезая замурзанными мордочками
в оглушительно рявкающий огромный геликон и разевающие рты перед ухающим барабаном. Все военные, попадающие на пути, становятся во фронт и делают честь знамени. Старый, седой отставной генерал, с георгиевскими петлицами, стоя,
провожает батальон глазами.
В его лице ласковое умиление, и по щекам текут
слезы.
В последние минуты отъезда она, впрочем, постаралась переломить себя и вышла
в гостиную, где лица, долженствовавшие
провожать ее, находились
в сборе, и из числа их gnadige Frau была с глазами, опухнувшими от
слез; Сверстов все ходил взад и вперед по комнате и как-то нервно потирал себе руки; на добродушно-глуповатой физиономии Фадеевны было написано удовольствие от мысли, что она вылечила барыню, спрыснув ее водой с камушка.
Не бывая
в ней долгое время, я решился, наконец, года три тому назад вместе с дочерью
провести там лето; соседние дворяне, разумеется, стали посещать меня и рассказывают мне, что
в околотке — то тут, то там — начали появляться скопцы и, между прочим, один небогатый помещик со
слезами на глазах объявил, что у него
в именьице найдено десять молодых девушек, у которых тут не оказалось ничего — гладко!..
Последние минуты расставания были особенно тяжелы для нее. По обыкновению, прощание происходило на первой от города станции, куда собрались самые преданные, чтобы
проводить в дальнейший путь добрейшего из помпадуров. Закусили, выпили, поплакали; советник Проходимцев даже до того обмочился
слезами, что старый помпадур только махнул рукою и сказал...
Каратаев вел жизнь самобытную: большую часть лета
проводил он, разъезжая
в гости по башкирским кочевьям и каждый день напиваясь допьяна кумысом; по-башкирски говорил, как башкирец; сидел верхом на лошади и не
слезал с нее по целым дням, как башкирец, даже ноги у него были колесом, как у башкирца; стрелял из лука, разбивая стрелой яйцо на дальнем расстоянии, как истинный башкирец; остальное время года жил он
в каком-то чулане с печью, прямо из сеней, целый день глядел, высунувшись,
в поднятое окошко, даже зимой
в жестокие морозы, прикрытый ергаком, [Ергак (обл.) — тулуп из короткошерстных шкур (жеребячьих, сурочьих и т. п.), сшитый шерстью наружу.] насвистывая башкирские песни и попивая, от времени до времени целительный травник или ставленый башкирский мед.
— Дорвались, брат! Скорей приходи! — крикнул Лукашка товарищу,
слезая у соседнего двора и осторожно
проводя коня
в плетеные ворота своего двора. — Здорово, Степка! — обратился он к немой, которая, тоже празднично разряженная, шла с улицы, чтобы принять коня. И он знаками показал ей, чтоб она поставила коня к сену и не расседлывала его.
Софья Алексеевна просила позволения ходить за больной и дни целые
проводила у ее кровати, и что-то высоко поэтическое было
в этой группе умирающей красоты с прекрасной старостью,
в этой увядающей женщине со впавшими щеками, с огромными блестящими глазами, с волосами, небрежно падающими на плечи, — когда она, опирая свою голову на исхудалую руку, с полуотверстым ртом и со
слезою на глазах внимала бесконечным рассказам старушки матери об ее сыне — об их Вольдемаре, который теперь так далеко от них…
Этого женевец не мог знать: он сердце человеческое изучал по Плутарху, он знал современность по Мальт-Брёну и статистикам; он
в сорок лет без
слез не умел читать «Дон-Карлоса», верил
в полноту самоотвержения, не мог простить Наполеону, что он не освободил Корсики, и
возил с собой портрет Паоли.
Кирша поехал далее, а крестьянская девушка, стоя на одном месте,
провожала его глазами до тех пор, пока не потеряла совсем из виду. Не доехав шагов пятидесяти до пчельника, запорожец
слез с лошади и, привязав ее к дереву, пробрался между кустов до самых ворот загородки. Двери избушки были растворены, а собака спала крепким сном подле своей конуры. Кирша вошел так тихо, что Кудимыч, занятый счетом яиц, которые
в большом решете стояли перед ним на столе, не приподнял даже головы.
Снова
в лавке стало тихо. Илья вздрогнул от неприятного ощущения: ему показалось, что по лицу его что-то ползёт. Он
провёл рукой по щеке, отёр
слёзы и увидал, что из-за конторки на него смотрит хозяин царапающим взглядом. Тогда он встал и пошёл нетвёрдым шагом к двери, на своё место.
В полночь я
провожал ее на вокзал. Она нежно обняла меня, вероятно,
в благодарность за то, что я не задавал ненужных вопросов, и обещала писать мне, а я долго сжимал ее руки и целовал их, едва сдерживая
слезы, не говоря ей ни слова.
Лето
провел я
в таком же детском упоении и ничего не подозревал, но осенью, когда я стал больше сидеть дома, больше слушать и больше смотреть на мою мать, то стал примечать
в ней какую-то перемену: прекрасные глаза ее устремлялись иногда на меня с особенным выражением тайной грусти; я подглядел даже
слезы, старательно от меня скрываемые.
Целый вечер и большую половину ночи
провели мы
в разговорах и
слезах; но как всему есть мера, то и мы, можно сказать, пресытились
слезами и заснули.
Кроме него, только два человека были
в институте — Панкрат и то и дело заливающаяся
слезами экономка Марья Степановна, бессонная уже третью ночь, которую она
проводила в кабинете профессора, ни за что не желающего покинуть свой единственный оставшийся потухший ящик.
— Вы! вы! и вы! — послала ему
в напутствие Ида, и с этими словами, с этим взрывом гнева она уронила на грудь голову, за нею уронила руки, вся пошатнулась набок всей своей стройной фигурой и заплакала целыми реками
слез, ничего не видя, ничего не слыша и не
сводя глаза с одной точки посередине пола.
Игуменья Досифея была худая, как сушеная рыба, старуха, с пожелтевшими от старости волосами. Ей было восемьдесят лет, из которых она
провела в своей обители шестьдесят. Строгое восковое лицо глядело мутными глазами. Черное монашеское одеяние резко выделяло и эту седину и эту старость: казалось,
в игуменье не оставалось ни одной капли крови. Она встретила воеводшу со
слезами на глазах и благословила ее своею высохшею, дрожавшею рукой, а воеводша поклонилась ей до земли.
Он смутно почувствовал, что сказано им не то, что хотелось сказать, и даже сказана какая-то неправда. А чтоб успокоить жену и
отвести от себя опасность, нужно было сказать именно правду, очень простую, неоспоримо ясную, чтоб жена сразу поняла её, подчинилась ей и не мешала ему глупыми жалобами,
слезами, тем бабьим, чего
в ней до этой поры не было. Глядя, как она небрежно, неловко укладывает дочь, он говорил...
Она собралась идти домой, и он изъявил желание
проводить ее. Она пожала мою руку, смотря мне прямо
в глаза своими полными
слез глазами, и я видел на ее лице какую-то боязливую благодарность.
Бенни сконфузился: его за это постыдили и
завели с ним срамной разговор. Он ушел, со
слезами на глазах,
в другую комнату, сел над столом и закрыл ладонями уши. К нему подошла вся компания и хватила над ним...
Катерина Михайловна, оставшись с Юлией наедине, начала с того, что подала Юлии полторы тысячи и очень обиделась, услышав, что та хочет дать ей
в них расписку; а потом, когда Юлия хотела у ней поцеловать руку, она схватила ее
в объятия и со
слезами на глазах начала ее целовать и вслед за тем объявила, что сама она едет
провожать ее до губернского города.